Стилистика русского языка

А.В. Степанов, Практическая стилистика русского языка. Лекции с упражнениями. Учебное пособие. М.: Издательство Московского университета, 2005; с. 24-25:

"Владимир Набоков "ухитрился" обнаружить стилистические ошибки у самого автора "Материализма и эмпириокритицизма", хотя и признавал язык этого автора (В.И.Ленина) ветвью с могучего древа русского языка и словесности: богатство лексики, граматическая разветвленность, интонационная гибкость синтаксических конструкций. В его речи на пленуме Московского совета 22 ноября 1922 г. замаячил призрак неистребимой тревоги: "...я, выражаясь языком профессионалиста, потерял работоспособность на довольно длительный срок..." - и персонифицированную "вершину русской речевой культуры" будут представлять всего три (по свидетельству лечащих врачей) слова: что, вот, идите (!!!).

Будто из Нового Завета будут почерпнуты и реминисценция "любовь побеждает смерть", и амвонное обращение "браться и сестры", появится труд "Марксизм и вопросы языкознания" - реакция на западноевропейскую философию Гуссерля - Хайдеггера: слово - демиург (творец) мира. Но людей запутает контаминация (смешение) значений корня культ: пыльные бури политических оценок, с одной стороны, значение этимологическое - "пахать", "возделывать" - с другой. Хотя личность-то была возделанной.

"Нам нужны Гоголи и Щедрины" - прямое упование на русский язык, на русскую литературу в дебютном докладе преемника (Г.М.Маленкова). Другой отобъет вскоре в Нью-Йорке азбуку Морзе русского просторечия ("кузькину мать"), а в отечестве обрушится на КХ-2 (сельскохозяйственный комбайн). Его сменит творец всесоюзного каламбура "экономика должна быть экономной", произносивший непроизносмые в русской речи согласные "да здравствует!", затем к "свежести мысли и слова" воззовет следующий, но освежить не успел, из статьи же его сменившего (на тему расширения русского рабочего класса в окраинных республиках) уже грозно дохнёт недобрым предчувствием близившегося русскоязычия".

(Конец цитаты)

Я, конечно, человек филологически необразованный и, может быть, неспозобный оценить русский литературный стиль. Но, на мой непросвещеный взгляд, данный текст стилистически ужасен. (Причем это не единичный, специально подобранный фрагмент - все учебное пособие таким языком написано.) Если же это слаборедактированная расшифровка стенограммы лекции, то это и сказано ужасно.

Может быть, я чего-то не чувствую и не понимаю?

Стилистика русского языка (продолжение)

А.В. Степанов, Практическая стилистика русского языка. Лекции с упражнениями. Учебное пособие. М.: Издательство Московского университета, 2005; с. 30:

"На лекции спецкурса (1968) [академик В.В.]Виноградов, коснувшись публицистического стиля (языка газет)..."

И далее автор пособия посвящает полторы страницы тому что он сначала называет "публицистическим стилем", а потом просто стилем "революционно-демократической критики", для которой "бранная лексика всегда составляла активный словарный запас".

В связи с этим у меня возникает естественный вопрос: свидетельствует ли это о том, что в советской лингвистической школе (к каковой, несомненно, принадлежит автор пособия) не делалось различия между публицистическим стилем и стилем газетной речи? И что, следовательно, в ней вообще не выделялся репортерский ("объективистский") стиль? А если это так, то не в этом ли корень того, что часто вызывает жалобы на низкую квалификацию репортерского письма в российской прессе, на смешение стиля репортера и комментатора?